Меня всегда удивляло, почему баба Яга — отрицательный персонаж. В самом деле, живет себе одинокая женщина в лесу, никого не трогает, летает периодически в ступе за продуктами, даже пробки не создаёт… Вдруг к ней в дом вваливается чужой, незнакомый, немытый мужик, она, разумеется, спрашивает: ты кто и зачем? И он отвечает: «Ты меня накорми, напои, в баньке попарь, спать уложи, а потом и расспрашивай». И ведь она всё это делает!! И еще дает ему в дорогу всякие нужные вещи, которые его потом выручают… И при этом не замужем?! Я вот думаю: а если бы ко мне заявился нежданный «Иванушка» — я бы его в баньке парила или полицию вызвала?.. И ещё: почему она все-таки ушла жить в такую глушь? Ведьма — от слова «ведать»: наверное, она так много знала, что пришлось жить отдельно, — не всякий выдержит рядом умную женщину…
А если говорить серьезно, то не только в русских сказках, но и в традициях бедуинов, равно как и северных народов, есть правило: принимать любого, кто вошел в дом, не спрашивая его, кто он, зачем и откуда. Накормить, напоить, дать ночлег… Потому что ни в условиях тундры, ни в условиях жаркой пустыни человек без поддержки не выживет.
Читая своим детям сказки, я вдруг поймала себя на том, что воспринимаю их совсем иначе, чем раньше… Сказка глазами ребенка и взрослого — это, на самом деле, две совершенно разные сказки.
Моя подруга Лена прочитала «Малыша и Карлсона» лет в четырнадцать — и искренне удивлялась, что же люди находят в этом «невоспитанном, грубом, толстом» мужчине: «Как он разговаривает с мамой Малыша?! И она это терпит?! Да я бы этого нахала даже на порог не пустила!». А я, уже став сама мамой, мечтала, чтобы к моим детям прилетел кто-нибудь с пропеллером, чтобы они его кормили вареньем и отлипли, наконец, от своих мобильников…
Едем в метро, читаю сыну восточную сказку: «Жили-были муж с женой, и всего у них было вдоволь, вот только ума у них не было…» — вагон притих. Интересно, конечно, как они при таком раскладе разбогатели… На нефтяной трубе, что ли, жили…
Еще сказка: приходит жених в дом к невесте, предложение делать и с родителями знакомиться. Вся семья на радостях собралась гостя потчевать лучшими яствами. Глава семейства говорит дочери, той самой невесте: «Спустись в погреб, набери из бочки вина». Она уходит — и пропадает, нет и нет её. Отец посылает другую дочь, сыновей, жену, наконец сам идёт — и тоже пропадает… Жених один сидит и гадает, куда же они все делись. В конце концов, сам спускается в погреб и видит: стоит бочка с вином, над ней висит воткнутый в потолок топор, а вокруг бочки сидит всё семейство и рыдает. Жених спрашивает их, почему они плачут. Невеста отвечает, остальные на подпевках: «Вот я подумала, что сейчас мы поженимся. и будет у нас чудесный ребеночек, и пошлем мы его за вином в погреб, и он вот сюда спустится. а здесь топор, и упадёт этот топор прямо на него, а-а-а-а…». Жених пожал плечами, снял топор с потолка и заявил: «Пойду я, пожалуй, не буду на такой глупой жениться». Тут опять вся семья в слёзы: не бросай, кормилец! Ладно, — решил жених, — пойду по свету; если найду пятерых глупее вас, — вернусь. Нашёл без труда, в первый же день. Вернулся, женился, и жили они долго и счастливо… М-да.
Есть другая сказка: во время свадьбы прилетает дракон и уносит, как ни странно, жениха. Все в шоке, невеста собирается в путь. Идёт долго (стоптала не одну пару обуви), находит того дракона. И начинает брать на «слабО»: «А говорят, ты вовсе и не огнедышащий!». — «Это я-то?!» — Дыхнул — и всё спалил на три километра вокруг. Девушка едва успела за скалой спрятаться. «А больше и не сможешь!» — «А вот смогу!». В общем, дразнила его, пока он совсем не выдохся. И заснул. И тут она идет в пещеру за своим женихом, находит его и говорит: «Ура! Дорогой! Дракона обезвредила! Люблю! Скорее! Домой!». А жених: «Фу, что это ты ко мне пришла в таком обгоревшем платье? И сажа на щеках! И пахнет каким-то сероводородом! Не, с такой не пойду!». — «Ну и оставайся!» — в итоге сказала невеста и ушла. Такая вот сказка. Интересно, как ее воспринимают дети…
Наверное, многие, традиционно считающиеся детскими, сказки сочинялись все-таки не для детей… Вот, например, «Гадкий утенок» Ганса Христиана Андерсена. Когда Гадкий утенок попадает в дом к старушке, у которой живут Кот и Курица, Курица спрашивает: «Умеешь ли ты нести яйца?» — «Нет!» — «Так и держи язык на привязи!». А Кот спросил: «Умеешь ли ты выгибать спину, мурлыкать и пускать искры?» — «Нет», — ответил Гадкий утёнок. — «Так и не суйся со своим мнением, когда говорят те, кто умнее тебя».
Гадкий утёнок говорит, что мечтает поплавать и понырять, а Курица недовольна: ведь её хозяйка не ныряет! «Ты, видно, хочешь быть умнее кота и нашей госпожи, не говоря уже обо мне! Не дури и будь благодарен за все, что для тебя сделали! Тебя приютили, пригрели, ты попал в такое общество, в котором можешь кое-чему научиться. Но ты пустая голова, и разговаривать с тобой не стоит. Уж поверь мне! Я желаю тебе добра, потому и браню тебя. Так всегда поступают истинные друзья». Мало кого из нас учили видеть другую «картину мира». И многие до сих пор утверждают, что быть другом — это значит критиковать без оглядки, а быть благодарным — это значит жить по чьей-то шкале ценностей, вопреки собственной сущности, талантам и мечте…
Или вот другая сказка Андерсена — «Тень». Ученый отпускает свою тень, и она начинает жить самостоятельно, а Ученый продолжает писать книги о добром, красивом и вечном. Через несколько лет к нему приходит гость: «— Я так и думал, что Вы не узнаете меня, — сказал элегантный господин. — Я обрел телесность, обзавелся плотью и платьем. Вы, конечно, и не предполагали встретить меня когда-нибудь таким благоденствующим. Неужели Вы всё еще не узнаете свою бывшую тень? Да, пожалуй, Вы думали, что я уже больше не вернусь. Мне очень повезло с тех пор, как я расстался с Вами. Я во всех отношениях завоевал себе прочное положение в свете и могу откупиться от службы, когда пожелаю!». При этих словах он забренчал множеством дорогих брелоков, висевших на цепочке для часов, а потом начал играть толстой золотой цепью, которую носил на шее. Пальцы его так и сверкали бриллиантовыми перстнями! Драгоценности были настоящие, не поддельные». Точный портрет «нового русского»! А так и есть: просто в Европе этот типаж появился чуть раньше, «Тень» была написана Андерсеном в 1847 году…
Читаю дочери (тогда ей было пять лет) «Золушку»: лесник, овдовев и оставшись один с дочкой, женится на даме с двумя дочерьми, и его родная дочка превращается в служанку, сидит у печки с золой — и ее начинают называть Золушкой… И дальше всем знакомый сюжет и хеппи-энд. Дочь в задумчивости: «Почему он на такой злой женился?!». Пока я думаю, что сказать, сама же и отвечает: «А-а, на свадьбе-то она доброй была!». Муж мой в восторге: «Да, Маша, да! На свадьбе она доброй была!!»… Каждый о своём.
… На родительском собрании в школе группа родителей написала петицию с требованием отстранить учительницу, потому что она много ставит двоек и дети плачут… Странно, — подумалось мне: вряд ли дети решили плакать сами — наверное, их ругают за отметки?.. Но ведь взрослые не могут не понимать, что на работу берут не по аттестату или диплому, а смотрят на знания и навыки. Сегодня двойка, завтра пятерка — это только этапы пути, и глупо плакать от того, что стало труднее…
В замечательной детской книжке Сельмы Лагерлёф «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» есть такой момент: домашний белый гусь полетел с дикими гусями, и стал отставать и падать, потому что не привык далеко летать. И дикие гуси кричат летящей впереди гусыне: «Белый отстаёт!». — «Он должен знать, что летать быстро легче, чем летать медленно! — крикнула гусыня, даже не обернувшись». И когда усталые крылья тянут его вниз и гуси снова кричат Акке: «Белый не может лететь так высоко!», — она отвечает: «Он должен знать, что летать высоко легче, чем летать низко!». И когда он совсем ослабел, Акка кричит, не замедляя полёта: «Кто не может летать, как мы, пусть сидит дома! Скажите это белому!».
И он смог.